Где-то через двадцать километров после Губбьо и километров за четырнадцать до Вальфабрики я обнаружила в холмах у дороги чёрную стрелу. Дело было на Белтайн, поэтому я ужасно развеселилась. Ещё больше меня веселили мысли о том, как я пойду с торчащей из рюкзака стрелой сначала в базилику святого Франциска в Ассизи (до которой, впрочем, было ещё километров сорок), а потом в библиотеку Augusta, копировать статьи про куртуазные мотивы в религиозной лирике. О, потом я с ней ещё и в универ на пару по лингвистике сходила, а сейчас с ней же еду в Гагарин xD
Размышляя о том, засчитают ли стрелу за холодное оружие и как бы так сдать дар сидов в багаж, если в рюкзак он категорически не влезает, я прошла ещё километров пять, притомилась и заскучала.
И тут на склоне у дороги я узрела ежа! Все же знают, что я обожаю ёжиков? И только я успела его сфотографировать и поумиляться, как ёж вдруг как-то перекосился, свалился кверху лапами, да ещё и высунул язык набок. «АААА! — запаниковала я. — Ёженька, это же ты понарошку, да? Притворяешься мёртвым?»
Но ёженька почти не притворялся. Я попыталась пристроить его за деревом подальше от дороги, но в себя он почти не приходил, язык убрать не мог, и жалко его было ужасно.
… В общем, оставшиеся семь километров до Вальфабрики я шла с ежом в одной руке и с навигатором в другой, то пытаясь утешать ежа, то вознося молитвы святому Франциску. Ну, потому что кроме как от него, помощи в такой ситуации ждать не от кого. Ёж пару раз пошевелил носом, но в целом на происходящее почти не реагировал.
В семь вечера я с больным ежом на руках и стрелой в рюкзаке завалилась во францисканский хостел в Вальфабрике.
За ужином сидели, как я потом выяснила, четверо австрийских пенсионеров-пилигримов и одна шведка Ханна.
— Добрый вечер всем! — нарочито бодро сказала я. — У меня тут это… ёж…
Анна Рита, хозяйка хостела, прекрасна и архетипична, как Всеобщая Бабушка, только помладше. Она немедленно выдала ежу коробку (из под красного вина xD) с окошечком — хотя на окошечко ему явно было плевать — и, накормив всех офигенным ужином, заварила ежу чаю с фенхелем (про который я вычитала в интернете) и пообещала назавтра сходить со мной к ветеринару.
Шведка Ханна пожертвовала для кормления ежа бутылочку с миндальным маслом, потому что положенного по инструкции шприца мы не нашли. Ну… фенхеля я в него смогла залить немного, но сделала, как положено по инструкции, грелку.
Наутро Анна Рита звонила ветеринару:
— Здравствуйте, доктор, это Анна Рита из хостела(кто же не знает Анну Риту из хостела! =). У меня тут русская девочка-пилигрим с раненным ежом. Но я не знаю даже, доктор, занимаетесь ли вы ежами…
Доктор ежами занимался, но про моего не сказал ничего обнадёживающего. Наверное, черепно-мозговая травма, и вообще непонятно что с ним делать, может быть, лучше отнести обратно. Тут он посмотрел на меня (я доблестно старалась не разреветься) и добавил, что можно, в принципе, оставить его тут под наблюдением. Ну, так мы и сделали, я немножко успокоилась. Анна Рита сделала мне в дорогу гигантский бутерброд с помидорами и моцареллой, и я пошла дальше в Ассизи.
Вчера вечером, уже в московском метро, мне пришло письмо от Анны Риты.
«Ёж стабилен, доктор даже удивляется. Завтра даст ему витаминов. Вечером пойду его навещать, напишу, как у него дела.
Крепко обнимаю,
Анна Рита»
И велика была моя радость. Очень-очень надеюсь, что он там всё-таки оклемается.
Размышляя о том, засчитают ли стрелу за холодное оружие и как бы так сдать дар сидов в багаж, если в рюкзак он категорически не влезает, я прошла ещё километров пять, притомилась и заскучала.
И тут на склоне у дороги я узрела ежа! Все же знают, что я обожаю ёжиков? И только я успела его сфотографировать и поумиляться, как ёж вдруг как-то перекосился, свалился кверху лапами, да ещё и высунул язык набок. «АААА! — запаниковала я. — Ёженька, это же ты понарошку, да? Притворяешься мёртвым?»
Но ёженька почти не притворялся. Я попыталась пристроить его за деревом подальше от дороги, но в себя он почти не приходил, язык убрать не мог, и жалко его было ужасно.
… В общем, оставшиеся семь километров до Вальфабрики я шла с ежом в одной руке и с навигатором в другой, то пытаясь утешать ежа, то вознося молитвы святому Франциску. Ну, потому что кроме как от него, помощи в такой ситуации ждать не от кого. Ёж пару раз пошевелил носом, но в целом на происходящее почти не реагировал.
В семь вечера я с больным ежом на руках и стрелой в рюкзаке завалилась во францисканский хостел в Вальфабрике.
За ужином сидели, как я потом выяснила, четверо австрийских пенсионеров-пилигримов и одна шведка Ханна.
— Добрый вечер всем! — нарочито бодро сказала я. — У меня тут это… ёж…
Анна Рита, хозяйка хостела, прекрасна и архетипична, как Всеобщая Бабушка, только помладше. Она немедленно выдала ежу коробку (из под красного вина xD) с окошечком — хотя на окошечко ему явно было плевать — и, накормив всех офигенным ужином, заварила ежу чаю с фенхелем (про который я вычитала в интернете) и пообещала назавтра сходить со мной к ветеринару.
Шведка Ханна пожертвовала для кормления ежа бутылочку с миндальным маслом, потому что положенного по инструкции шприца мы не нашли. Ну… фенхеля я в него смогла залить немного, но сделала, как положено по инструкции, грелку.
Наутро Анна Рита звонила ветеринару:
— Здравствуйте, доктор, это Анна Рита из хостела
Доктор ежами занимался, но про моего не сказал ничего обнадёживающего. Наверное, черепно-мозговая травма, и вообще непонятно что с ним делать, может быть, лучше отнести обратно. Тут он посмотрел на меня (я доблестно старалась не разреветься) и добавил, что можно, в принципе, оставить его тут под наблюдением. Ну, так мы и сделали, я немножко успокоилась. Анна Рита сделала мне в дорогу гигантский бутерброд с помидорами и моцареллой, и я пошла дальше в Ассизи.
Вчера вечером, уже в московском метро, мне пришло письмо от Анны Риты.
«Ёж стабилен, доктор даже удивляется. Завтра даст ему витаминов. Вечером пойду его навещать, напишу, как у него дела.
Крепко обнимаю,
Анна Рита»
И велика была моя радость. Очень-очень надеюсь, что он там всё-таки оклемается.